Про-образы

Кос Палпатин: человек-империя

"Наиболее пугающее выражение демонического начала мы видим тогда, когда оно проявляется в отдельном человеке. Эти люди излучают ужасную силу и обладают невероятной властью над другими. Все моральные устои не властны над ними. Тщетно люди пытаются остановить их. С ними в состоянии справиться только сама Вселенная, против которой они, по существу, и поднимают оружие".

Эти слова Гёте о Наполеоне применимы к любому более или менее масштабному тирану - узурпатору власти. Справедливы они и в отношении Коса Палпатина, создателя Галактической Империи.

Если Энакина Скайуокера поклонники "ЗВ" называют "человек-звездные войны", то об императоре Палпатине хочется сказать "человек-Темная сторона Силы". Говоря словами Эдгара По, он - "Червь-победитель", источивший в труху прогнившую Старую Республику. Он был наделен Силой и познал множество побед. Но лишенный того единственного, что делает человека живым и непобедимым - сердечного тепла, - он был побежден самой Жизнью.

Анализируя перипетии блистательной карьеры Палпатина, невозможно обойти вниманием место его рождения. Будущий император родился на отдаленной планете Набу, на задворках Республики, в глубокой провинции. Это важный штрих его биографии. Историческая практика Земли, например, свидетельствует: истинный диктатор - всегда "темная лошадка", уроженец окраины, потрясающий своими пробивными способностями обленившиеся и отяжелевшие столичные "верхи". Вспомним, что Наполеон был уроженцем Корсики - далекой и неперспективной провинции Франции; Гитлер родился в маленьком городке Браунау на австрийско-немецкой границе; родина Сталина - грузинское местечко Гори на задворках Российской империи; упомяну еще одного блестящего политика нашей эпохи, которого можно назвать "человек-государство" - дряхлого, но поразительно энергичного и живучего азербайджанского лидера Гейдара Алиева, родившегося в Нахичевани - территории, населенной азербайджанцами, но являющейся анклавом Армении.

"Если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря", - советовал один известный советский поэт. "Человек-империя", уроженец глухой провинции, придя к власти, умеет выдавить оппонентов на периферию. Или на окраины своего государства, или более радикально - из жизни в смерть.

Итак, по месту своего рождения Палпатин - безусловный кандидат в харизматические вожди. Но верно и то, что далеко не всякий провинциал становится создателем империй. Чтобы страстное желание "выбиться в люди" принесло определенные плоды, необходимо сочетание провинциализма с партийностью, даже с сектантством. Как Наполеон вознесся благодаря якобинскому движению и остался диктатором-якобинцем даже в своей реставрированной монархии, как Гитлер, одержимый идеей превосходства арийской расы, создал свою партию-секту, как Сталин сменил догматы монашества на догматы большевизма, как Гейдар Алиев прошел школу НКВД-КГБ с ее особой "аурой" ("партия - это сила, а "органы" - это сила самой силы"), так и Кос Палпатин в молодые годы стал ситхом - членом тайной секты власти.

Трудно отследить момент, когда именно юный набуянин поступил в ученики к Темному Лорду ситхов, но очевидно, что учитель заметил способного, спокойного, уравновешенного, скрытного, терпеливого и, по всей видимости, уже смолоду чрезвычайно властолюбивого Палпатина, когда тот был еще подростком или даже мальчиком. Темному Лорду не составляло особого труда обнаружить в набуянском ребенке одаренность: во-первых, мальчик, с его колоссальным количеством мидихлориан, вероятно, здорово "фонил" в Силе; во-вторых, сама традиция ранней профориентации на Набу сыграла на руку ситху. Вспомним, что набуянские дети уже в рамках школьной программы были обязаны "служить обществу", и те из них, кто показывал явные склонности к управлению, отбирались и воспитывались как будущая политическая элита.

"У меня нет честолюбия, ну а если и есть, то оно настолько естественно для меня, являясь органической частью моего существа, что его можно сравнить с кровью, текущей в моих жилах, с воздухом, которым я дышу", - эти слова Наполеона вполне применимы к Палпатину.

Очевидно и то, что, следуя кодексу Дарта Бейна, учитель своим воспитанием усилил способности Коса действовать терпеливо и скрытно. Напрасно в "Горе от ума" Грибоедов - чрезвычайно яркая и приметная личность свое эпохи - иронизировал над стилем тишайшего чиновника Молчалина "умеренность и аккуратность". В конце пьесы словами Чацкого - "Молчалины главенствуют на свете!" - Грибоедов с горечью признает поражение света во тьме коридоров власти. Кос Палпатин был сама умеренность и аккуратность. Трудолюбивый, как крот, и интуитивно расчетливый, как термит, он действовал медленно, но верно на всех уровнях власти - от младшего законодателя в школе до императора во главе государства.

Заметим, что работоспособность, терпение и скрытность были присущи и четырем вышеназванным деятелям земной истории. Все исторические лица - Наполеон, Гитлер, Сталин, Алиев, как и Палпатин, были оппортунистами - гениями момента.

Один из депутатов французского парламента так вспоминал о Наполеоне: "Он воспользовался революцией ровно настолько, насколько это было необходимо для создания режима, который не был ни старым, ни новым, а просто и откровенно диктаторским". "Обстоятельства, при которых должна была произойти передача власти, - вспоминал Гитлер о своем восхождении, - приобретали в тот момент огромнейшее значение. Я должен был стать канцлером исключительно законным путем: Лишь будучи законно избранным канцлером, я смог бы преодолеть противодействие всех оппозиционных политических партий". Не правда ли, эти же слова мог бы повторить и новоизбранный канцлер Старой Республики Палпатин.

Цель у всех диктаторов одна - установить тотальный контроль над государством. Кос Палпатин не сказал тут ничего нового. Он изобрел, собрал и использовал старый недобрый велосипед. В оппортунизме будущий глава Галактической Империи похож на своих земных коллег. Как Наполеон, Гитлер, Сталин и Алиев, он пользовался возможностями и инструментарием демократии для установления режима абсолютной личной диктатуры.

Как и они, Палпатин стал человеком-государством, замкнувшим на себя все нити управления страной. Как и они, он не смог создать действенной системы передачи власти преемнику. "Я работаю без команды", - любимые слова Алиева. "Есть человек - есть проблема, нет человека - нет проблемы", - любимые слова Сталина. "Дружба всего лишь слово. Я никого не люблю", - говаривал Наполеон.

Борьба Коса Палпатина с оппозицией завершилась тем же, чем закончилась борьба Наполеона с Директорией, Гитлера с профсоюзами и штурмовиками СА, Сталина со старыми большевиками и Алиева с противоборствующими кланами: после кровавых чисток было объявлено о полном слиянии воли вождя с волей народа.

Вся система власти при диктатуре держится на трех опорах - на личной харизме вождя, на какой-нибудь возбуждающей идее и на мощном репрессивном аппарате, но по большому счету - на незаменимой личности диктатора, расширенной до идеи и репрессивного аппарата. При всем гении и при всем желании Палпатин не смог разрешить эту квадратуру круга и создать действенный механизм преемственности власти.

Доктрина ситхов делала практически невозможной преемственность как рост и развитие. По цепочке "всего лишь двое их - учитель и ученик" может поддерживаться культ, но не функционировать государственный аппарат. Государство неразрывно связано с обществом, а ситхи исключили себя из общества, как бы вырезали себя из ткани Жизни. В этом - нежизнеспособность их культа, как вообще всякого культа Зла. Зло может быть маргиналом, но никогда ему не стать центром - просто потому, что сама природа Зла не позволяет созидать.

В биологии давно открыт закон: чем страшнее и опаснее болезнь, тем быстрее она исчезает. У смертоносного паразита нет будущего, ибо он сам убивает источник своего существования. Ни одна из диктатур еще не пережила своего создателя. Немудрено, что Галактическая Империя так быстро сошла с исторической арены.

Древняя пословица гласит: "Nemo contra Deum nisi Deus ispe" - "Кто сам не Бог, ничего не сделает наперекор Богу". Кос Палпатин ничего не мог противопоставить закону Жизни, потому что Тьма, на которую он поставил и которой отдал всего себя, оказалась ничем, фикцией, пустотой. Свою жизнь он загубил сам.