Новости | История проекта | Редакция | авторы | Хотите написать статью? | Ссылки | Гостевая  
ГАЛА-НОВОСТИ
КОМЛИНК
Библиотека
Наши герои
Про-образы
Точка зрения
Выше звезд
Гиперспейс
Техника на грани
Колонка R2D2
Кантина

Про-образы

Гранд-Мофф Таркин: причины успеха и падения.

Идут титры, начинается фильм и появляется ОН... и, откровенно говоря, не производит сильного впечатления. Таркин Невысокий рост, худое лицо с недобрыми глазами, щуплая фигура... так и хочется охарактеризовать его прилагательным "серый". На фоне "яркой внешности" Лорда Вейдера, Таркин выглядит просто мышонком. И тем не менее, на Звезде Смерти командует именно он. Как ни парадоксально это звучит, заурядная внешность является одним из ключей его феноменального успеха. Республика (а затем и Империя) была не обделена яркими личностями: в четвертом эпизоде мы все еще видим на сцене Бейла Органу, Мон Мотму и некоторых других лидеров республиканской поры. Из новых же не стоит сбрасывать со счетов Дарта Вейдера - личность столь же мрачную, сколь и неординарную. И на фоне этой плеяды талантов вперед вдруг выдвигается незаметный офицер, превратившийся в настоящего "серого кардинала" Империи. Причина столь быстрого роста этого хитрого и, несомненно, умного человека - именно в обыденности. Если упомянутые выше личности являлись харизматическими личностями, сияющими собственным светом, то Таркин подобен луне, отражающей блеск Императора.

Плутарх писал: "Из всех душевных смут зависть - единственная, в которой никто не сознается", а ничто не вызывает большей зависти, чем чужой талант. Палпатин являлся крайне авторитарной личностью, не терпевшей конкуренции. Таким же был и его двор - ведь подобное, как известно, притягивает подобное. Отношения в коллективе лишь иллюстрируют скрытые комплексы лидера, поэтому, наблюдая за подчиненными, можно составить довольно точное мнение о начальнике. Император завистлив и подозрителен, - а потому выдвигает вперед людей, не угрожающих его положению самого яркого светила. Талантливые слуги Республики один за другим отправляются на тот свет, Вейдер не допускается к реальной власти... в то время, как Таркин учитывает их ошибки - и оказывается на коне.

Исторический пример:

Флоренция 15 в. представляла собой клубок страстей: правители быстро менялись, никому не удавалось захватить главенство надолго, и, хотя это означало постоянную борьбу политических группировок за власть, система предохраняла от появления тиранов и диктаторов. Семья Медичи прожила при этой системе не одно столетие, не оставив заметного следа. Имея скромное происхождение от аптекарей, Медичи представляли собой типичных горожан из буржуазного сословия. Только к концу XIV века когда Джованни Медичи удалось разбогатеть, занимаясь тем, что сегодня называется банковским делом, они приобрели силу, с которой приходилось считаться.

После смерти Джованни семейное дело перешло к его сыну Козимо, который проявил в нем недюжинный талант. Дело под его руководством процветало, и Медичи стали приобретать известность как один из крупнейших банкирских домов в Европе. Но во Флоренции у них был соперник; несмотря на республиканский строй в городе, одной могущественной семье, Альбицци, удалось надолго монополизировать контроль над правительством, постепенно обогнав соперников, что позволяло им постоянно назначать на ключевые посты своих ставленников. Козимо этого не оспаривал и даже предоставлял Альбицци свою поддержку. В то же время, пока Альбицци гордо выставляли напоказ свое могущество, Козимо избрал другую линию поведения и скромно стоял в тени.

Однако, пришло время, когда богатство Медичи стало невозможно скрывать, и в 1433 году, испытывая опасения, Альбицци надавили на свои рычаги в правительстве и добились ареста Козимо Медичи. Ему было предъявлено обвинение в организации заговора с целью свержения государственного строя. Кое-кто из сторонников Альбицци настаивал на смертной казни для Козимо, другие боялись, что из-за этого может вспыхнуть гражданская война. В конце концов Козимо выслали из Флоренции. Он не оспаривал приговора и тихо оставил город. Он понимал: иногда разумнее спокойно выждать, чем бросаться в бой сломя голову.

Прошел год, и в городе стали возникать опасения, что Альбицци намерены установить диктатуру. Козимо тем временем, благодаря своему богатству хотя и находился в изгнании, не утратил влияния на события, происходившие во Флоренции. В городе началась гражданская война, и в сентябре 1434 года Альбицци были свергнуты и изгнаны. Козимо немедленно возвратился в город и восстановил позиции. Теперь, однако, он столкнулся с щекотливой ситуацией: выказав, подобно Альбицци, честолюбивые притязания, он возбудил бы зависть и противодействие, которые неизбежно представили бы угрозу его делу. Оставаясь же в стороне от политики, он открывал кому-нибудь еще лазейку для захвата власти. И уж эти кто-то, как прежде Альбицци, не оставили бы успех Медичи безнаказанным.

Козимо нашел двоякий выход из этого положения: он, тайно используя свое богатство, привлекал на свою сторону влиятельных граждан города и разместил союзников, предусмотрительно набранных из числа торговцев, банкиров и других незнатных горожан, чтобы скрыть их связь с ним, на ключевые посты в правительстве. Недовольных его растущим политическим влиянием он полностью подчинил, облагая непомерными налогами или скупая их имущество через подставных лиц - банкиров, союзников Козимо. Республика теперь существовала только номинально. Козимо держал все в своих руках.

Однако, в то время как в закулисной борьбе Козимо захватывал власть, его общественный имидж был совершенно иным. Он выходил на улицы Флоренции скромно одетым, привлекая не больше внимания, чем какой-нибудь слуга, и почтительными поклонами приветствовал магистратов и старейшин города. Ездил он верхом на муле, а не на коне. Он никогда не высказывался публично о политике, хотя внешняя политика Флоренции уже свыше тридцати лет находилась под его контролем. Он делал пожертвования на благотворительные цели и поддерживал связь с купеческими семьями Флоренции. Он давал деньги на поддержание всех общественных институтов и тех зданий, которые вызывали гордость флорентийцев за свой город.

Козимо закончил свое земное существование в 1464 году, после почти тридцати лет правления. Жители Флоренции хотели воздвигнуть величественную гробницу и почтить его память, устроив пышные похороны. Но на смертном одре он высказал желание быть похороненным без помпы и излишеств. Спустя шесть десятков лет Макиавелли признал Козимо Медичи мудрейшим из государей, "ибо он понимал, что незаурядные, выдающиеся поступки, которые находятся на виду и постоянно выставляются напоказ, заставляют людей страдать от зависти куда сильнее, чем те, которые на деле совершаются, но благопристойно прикрыты".

Близкий друг Козимо, книготорговец Веспасиано да Бистиччи, однажды написал о нем: "И если он решал что-то совершить, то так, чтобы ни в коем случае не вызвать зависти, непременно заботился о том, чтобы казалось, будто инициатива исходит от других, а не от него". Одним из любимых выражений Козимо было: "Зависть - сорняк, который нельзя поливать". Осознавая силу зависти, Козимо избегал внешних проявлений величия.

***

На командном мостике Звезды смерти Это не означает, что величие нужно истреблять или что лишь у посредственности есть шансы на выживание, просто должна соблюдаться внешняя видимость. Зависти людей можно, в сущности, избежать довольно просто: стараясь выглядеть так же, как они, не отличаясь ни внешне, ни по своим воззрениям. И, именно тут Гранд-Мофф допустил ошибку: успех вскружил ему голову, и Таркин сбросил маску. На Звезде смерти он ведет себя, как меньшая копия Палпатина... и даже не пытается изобразить видимость демократии. Манера, в которой он общается со всеми, включая Вейдера, граничит с самодовольством... а временами и переходит эту грань. Негибкая политика опасна... а в таком авторитарном государство, как Империя - опасна вдвойне. В этой системе только лидер может быть бескомпромиссным; подобное же поведение у подчиненных немедленно расценивается как покушение на императорский кусок пирога - и карается со всей жестокостью. Так что ирония, с которой Темный Лорд отвечает на высокомерные заявления начальника, вполне может быть симптомом близкой опалы... за двадцать лет в роли ситха Вейдер наверняка повидал немало "Таркинов".

Мир жесток, и, сталкиваясь с опасностями, любые организмы вырабатывают способы защиты - твердую скорлупу, ригидную систему, успокоительные ритуалы. В человеческой популяции естественный отбор не действует, но базовые реакции, "стратегии поведения". Если личность старается "приобрести скорлупу", это помогает на кое-то время, но в итоге приводит к несчастью. Люди, задавленные системой и негибкими подходами, не могут двигаться быстро, неспособны почувствовать перемены и адаптироваться к ним. Лучший способ избежать такой участи - постоянно менять форму. Ни один хищник не нападет на то, чего он не может разглядеть.

Нормальная, социально адаптированная личность имеет три-четыре базовых стратегии, в которые укладывается ее поведение в любых ситуациях. Грубо говоря, кто-то заламывает руки, а кто-то садится подумать. Если человек на все реагирует однотипно - это психически больной, если у него только две стратегии, то вероятно невротическое состояние (нет возможностей для полноценной адаптации). Наш мир двоичен: есть верх и низ, право и лево и.т.д. соответственно. Происходит постоянная борьба устойчивости и изменчивости. Жизнь меняется, новое должно появляться, а появившись - сохраниться. Каждая традиция когда-то являлась новомодным веянием. Происхождение знаменитого "конфликта поколений" именно в том, что молодые олицетворяют изменчивость, а люди зрелого возраста - устойчивость. В настоящее время считается, что интеллект человека связан с прионовым белком. До 35 лет происходит интенсивное накопление информации, человек способен к обучению, усвоению нового. С 35 до 60 лет следует "плато" - личность находится на пике своей интеллектуальной формы, она интенсивно эксплуатирует приобретенные знания, но с трудом воспринимает новое. Именно с этим связан возрастной ценз "35 лет" для поступления в высшие учебные заведения. И, наконец, в старости происходит регресс, приобретенная информация теряется. Это так называемый закон Рибо или закон фотопленки: знания как бы записываются на пленку, которая в старости начинает "отматываться назад". Отсюда выражение: "Что старый, что малый". Знание этих особенностей может существенно облегчить индивиду адаптацию в обществе ("знай своего врага"). Если человек не будет воспринимать упреки в косности мышления как оскорбление, тем самым загоняя себя в эмоциональный тупик, а напротив, не позволит себе остановиться на достигнутом, его успехи будут поистине феноменальными.

"Книга Перемен" говорит:
"Обладание великим достоянием, всей полнотой мира, могло бы быть конечной целью, если бы в мире допускалась возможность остановки. Но основным положением является учение об изменчивости, о непрерывной подвижности мира и о том, как должен человек гармонически включаться в это движение. Поэтому остановка в развитии является не остановкой, а отставанием, вызывающим конфликт с мировым развитием."

Исторический пример того, как многого можно достичь, используя гибкий поход:

В конце XV века между сильнейшими городами-государствами Италии - Венецией, Флоренцией, Римом и Миланом - постоянно возникали конфликты. Франция и Испания следили за борьбой, готовые выхватить все, что удастся, у ослабевших итальянских городов. А посередине, как в ловушке, находилось маленькое государство Мантуя, которым правил молодой герцог Джанфранческо Гонзага. Мантуя была расположена в северной Италии, ее захват одним из могущественных соседей казался только вопросом времени - в любой момент крошечное независимое государство могло быть завоевано и прекратило бы свое существование.

Гонзага был храбрым воином, умелым полководцем, и он стал наемным военачальником, сражаясь на стороне того, кто лучше платил. В 1490 году он заключил брачный союз с Изабеллой д'Эстэ, дочерью правителя другого небольшого итальянского герцогства - Феррары. Поскольку он проводил много времени вне дома, править Мантуей от его имени выпало Изабелле. Первый настоящий экзамен на роль правительницы Изабелла держала в 1498 году, когда король Франции Людовик XII готовил войска для нападения на Милан. Итальянские государства уже подсчитывали доходы, которые сулило им неизбежное поражение Милана. Папа Александр VI заявил о невмешательстве, тем самым предоставив Франции карт-бланш. Венецианцы сообщили, что не станут помогать Милану и надеются, что за это Франция отдаст им Мантую. Правитель Милана Лодовико Сфориа внезапно обнаружил, что находится в полном одиночестве, без поддержки. Он обратился к Изабелле д'Эстэ, своему близкому другу (по слухам, и любовнице), умоляя ее убедить герцога Гонзагу прийти к нему на помощь. Изабелла попыталась, но супруг отказался: он видел, что положение Сфориа безнадежно. В 1499 году Людовик-XII без труда занял Милан. Перед Изабеллой стояла теперь дилемма: если она сохранит лояльность по отношению к Людовико, французы нападут на нее. Но если вместо этого она станет союзником Франции, то наживет врагов по всей Италии... а если обратиться к Риму или Венеции за поддержкой, они попросту проглотят Мантую под видом оказания помощи. Но что-то нужно было делать. Могущественный король Франции дышал в затылок. Она решила подружиться с ним, как раньше завоевала дружбу Лодовико Сфориа - заманчивыми подарками, тонкими остроумными письмами, возможностью находиться в ее обществе, ведь Изабелла славилась красотой и обаянием.

В 1500 году Людовик XII пригласил Изабеллу в Милан на большой праздник в честь его победы. Леонардо да Винчи сконструировал к этому событию огромного заводного льва: лев открывал пасть, изрыгая свежие лилии, символ французского королевства. Изабелла надела на праздник одно из своих знаменитых платьев (ее гардероб был несравнимо богаче, чем у любой итальянской принцессы), и, как она и рассчитывала, Людовик был очарован и покорен, он игнорировал всех дам, проявляя внимание только к ней. Вскоре Изабелла стала его постоянной спутницей, а в обмен на ее дружбу король обещал сохранить Мантуе независимость от Венеции.

Одна опасность миновала, однако надвигалась другая, более страшная, на этот раз с юга в лице Чезаре Борджиа. С 1500 года Борджиа неуклонно продвигался на север, захватывая мелкие княжества в походе, совершаемом во имя своего отца. Изабелла прекрасно знала, что представляет собой Чезаре: ему нельзя было верить, его ни в коем случае нельзя было задевать. Его нужно было обхаживать, льстить ему, но держаться от него на почтительном расстоянии. Изабелла начала с того, что стала посылать ему подарки - соколов, лучших собак, духи и десятки масок, так как она знала, что он всегда надевает маску, отправляясь на прогулки по улицам Рима. Ее гонцы доставляли льстивые послания (одновременно шпионя для Изабеллы). Как-то Чезаре спросил, нельзя ли ему разместить в Мантуе свои войска. Изабелле удалось вежливо отговорить его от этой затеи. Она прекрасно понимала, что стоит только расквартировать войска в городе, они его не покинут.

Хотя Чезаре казался очарованным ею. Изабелла приказала всем в своем окружении не говорить о нем ни одного дурного слова, зная, что у него повсюду были шпионы и он мог воспользоваться малейшим предлогом для вторжения. Став матерью, Изабелла пригласила Чезаре быть крестным отцом ее ребенку. Она даже поманила его перспективой того, что в будущем их семьи могли бы породниться. Так или иначе, ее уловки срабатывали, и хотя Борджиа завоевывал всех и вся, Мантую он не тронул.

В 1503 году отец Чезаре скончался. Спустя несколько лет Папа Римский Юлий II вознамерился военным путем добиться вывода французских войск из Италии. Когда правитель Феррары - Альфонсо, брат Изабеллы, - встал на сторону французов, Юлий решил напасть на него и усмирить. Снова Изабелла оказалась в сложной ситуации: с одной стороны - Папа, с другой - французы и брат. Она не отваживалась примкнуть к одной из сторон, но обидеть любую из них также было невозможно.

Снова Изабелла вела двойную игру, настоящим мастером которой она стала. Она отправила своего супруга Гонзаго сражаться против Юлия, зная, что он не будет драться слишком яростно. В то же время она позволила французским войскам пройти по территории Мантуи, чтобы оказать помощь Ферраре. Жалуясь во всеуслышание на "вторжение" французов на ее территорию, она тайком снабжала их ценными сведениями. Чтобы придать вторжению правдоподобие в глазах Юлия, она даже заставила французов сделать вид, будто они разграбили Мантую. И это помогло: Папа оставил Мантую в покое. В 1513 году после длительной осады Юлий захватил Феррару, и французские войска отступили. Через несколько лет умер измученный войной Папа. После его смерти кошмарный круговорот сражений и мелких столкновений возобновился.

Италия за время правления Изабеллы претерпела огромные перемены: папы сменялись, Чезаре Борджиа возвысился и пал, Венеция потеряла изрядную долю своего величия, Милан подвергся вторжению, Флоренция находилась в упадке, Рим был разграблен императором Карлом V Габсбургом. При всем том крошечная Мантуя не просто выжила - она процветала на зависть всей Италии. Ее богатства и суверенитет оставались неприкосновенными еще на протяжении столетия после кончины Изабеллы, последовавшей в 1539 году.

***

Говоря о Таркине, нельзя не сказать пару слов о его доктрине "править страхом". Страх - несомненно, сильное "лекарство", но, если им пользоваться слишком часто, этот стимул утрачивает эффективность. Даже книги о дрессировке животных указывают на крайне ограниченный эффект отрицательного подкрепления. Используя его с умом, можно "прервать" нежелательное поведение, - но сложно формировать новые навыки. Например, кошек вообще трудно научить чему-то наказанием (это - единственные животные, на которых "отрицательное подкрепление" почти не действует). Гораздо легче поощрять другой вид поведения, который вытеснит патологическое. Что было бы, создай Император тепличные условия для фермеров вместо того, чтобы выжимать из них все до цента? Пряник куда эффективнее кнута. Думаю, значительная часть повстанцев с удовольствием сменила бы ружья на более мирные орудия, - если бы им дали возможность, а не угрожали репрессиями. Франклин Делано Рузвельт, четыре раза избиравшийся президентом США, сказал: "Нам нечего бояться, кроме самого страха", и время доказало справедливость этих слов. Если наказывать слишком часто (и без повода), то непонимание и страх перерастают в ярость. Так и случаются революции.

Итак, причины Восстания более-менее ясны. Но уверенность Таркина в собственных силах тоже не родилась на пустом месте: со времен Республики Империя обзавелась отлаженной военной машиной, рядом с которой Альянс виделся моськой пред слоном. И все же, повстанцы победили... так и хочется сказать, что "с ними была Сила", но, по моему глубокому убеждению, даже она редко помогает тому, кто сам ничего не умеет. В чем же просчет имперских стратегов? Почему стала реальностью столь неправдоподобная ситуация? Каковы ОБЬЕКТИВНЫЕ причины победы восставших? Попробуем разобраться.

За секунду до взрыва
Картина Рене Магитта
Стратегия зародилась, когда люди стали сражаться не поодиночке, а целыми группами, армиями, сначала на суше, где воинов необходимо было располагать, организовывать; на суше стратегия в основном развивается в двух измерениях и зависит от топографии. Но люди со временем начали осваивать морское пространство, чтобы торговать и завоевывать колонии. Для того чтобы защищать свои торговые пути, необходимо было учиться воевать на море. Искусство морского боя требует огромного творческого потенциала и абстрактного мышления, поскольку линии поверхности постоянно меняются. Морских капитанов отличает способность приспосабливаться к текучести почвы - в буквальном смысле - и умение сбить неприятеля с толку абстрактными формами, которые трудно просчитать.

Две настольные игры лучше всего учат искусству стратегии - шахматы и распространенная в азиатских странах игра го. В шахматах доска маленькая. По сравнению с го игра сравнительно быстро переходит в стадию наступления и из нее в эндшпиль. В шахматах редко прибегают к отступлению, неохотно жертвуют фигуры, стараясь расположить их на ключевых позициях. Го совсем другая игра: на огромной доске с 361 пересечением приблизительно в шесть раз больше позиций, чем в шахматах. Черные и белые шашки (один цвет у каждой стороны) выкладывают на пересечениях, по одному за ход. Когда все шашки (52 у каждого игрока) появляются на доске, задача игры - изолировать шашки противника, окружая их.

Игра го - называемая в Китае вей-чи - иногда затягивается на триста и более ходов. Стратегия в ней более тонкая и подвижная, чем в шахматах, но события развиваются медленнее. Чем сложнее конфигурация шашек, изначально возникшая на доске, тем труднее противнику понять ваш замысел. Не стоит сражаться за контроль на отдельно взятом участке доски: вам надо научиться думать более широко и быть готовым пожертвовать фрагментом ради того, чтобы в итоге завладеть всей доской. Нужно стремиться не к выигрышной позиции, а к достижению мобильности. Это позволит изолировать противника на мелких участках и затем окружить. Цель - не поразить напрямую фигуры противника, как в шахматах, а запереть, разобщить и парализовать их. Шахматы линейны, позиционно ориентированы и агрессивны; го нелинейны и подвижны. Агрессия не проявляется прямо до самого конца игры, когда победитель может окружать шашки противника в ускоренном темпе. Военные стратегии китайцев столетиями развивались под сильнейшим влиянием го. Мао Цзэдун обожал играть в вей-чи, и, совершенно очевидно, это сказалось на его стиле ведения военных действий. Ключевая стратегия вей-чи, к примеру, - использовать в своих интересах все пространство доски, распространяясь по всем направлениям, так чтобы оппонент не мог просчитать ваши действия простым линейным способом.

Как это было:

Когда закончилась Вторая мировая война и Японию наконец выгнали из Китая, захваченного в 1937 году, китайские националисты во главе с Чан Кайши сочли, что настало время раз и навсегда покончить с ненавистными им коммунистами. Им почти удалось сделать это в 1935 году, когда они вынудили коммунистов к длительному и мучительному отступлению, так что ряды последних заметно уменьшились. Хотя коммунисты несколько оправились от этих потерь за время войны с Японией, сейчас они представляли не очень сильного противника. Они контролировали только весьма незначительные участки в сельской местности, были слабо вооружены, у них не было военных специалистов и отсутствовал военный опыт, в том числе и в области боевых действий в горах. Из важнейших регионов Китая коммунисты закрепились только в Маньчжурии - промышленной области на севере страны, которую им удалось захватить во время отступления японцев. Чан решил направить в Маньчжурию свои лучшие силы. Они должны были занять ключевые города, чтобы затем с этих баз распространиться по всему региону, уничтожая коммунистов. Когда Маньчжурия падет, коммунистам придет конец.

В 1945-1946 годах план работал безукоризненно: националистам удалось без труда занять основные маньчжурские города. Озадачивала, однако, странная тактика коммунистов перед лицом такой серьезной опасности. Когда националисты начали свое продвижение, коммунисты разбежались по самым далеким и труднодоступным уголкам Маньчжурии. Их маленькие подвижные отряды докучали воинским подразделениям националистов, то совершая нападение, то неожиданно отступая, но эти разрозненные отряды никогда не объединялись, что крайне затрудняло боевые действия против них. Они могли занять населенный пункт только для того, чтобы отдать его через пару недель. Подвижные как ртуть, эти отряды не оставались з надолго на одном месте, текучие, не имеющие формы, неуловимые.

Националисты приписывали такое странное поведение с. двум причинам: трусости перед лицом превосходящей военной силы и неопытности в стратегии. Мао Цзэдун, лидер коммунистов, был больше поэтом и философом, чем полководцем. Чан, в отличие от него, обучался профессии военного на Западе и был поклонником Карла фон Клаузевица, немецкого писателя-милитариста. И все же в стратегии Мао со временем стала вырисовываться закономерность. После того как националисты захватили города Маньчжурии, оставив коммунистам то, что в их понимании было бесполезным пространством, коммунисты начали освоение этих огромных территорий вокруг городов. Если Чан посылал солдат из одного города, чтобы укрепить другой, коммунисты окружали их. Силы Чана постепенно разбивались на все более мелкие фрагменты, изолированные друг от друга, а их линии поставок продовольствия и коммуникаций были разорваны. Националисты пока превосходили артиллерией, но какая была от этого польза, если они были лишены свободы передвижения?

Солдат националистической армии охватил ужас. Командиры, находясь в безопасности, вдали от передовой, могли позволить себе посмеиваться над Мао. А вот солдатам в горах, где им приходилось сражаться с коммунистами, было жутко от их неуловимости. Теперь эти солдаты, засев в городах, наблюдали за передвижениями р своих стремительных врагов, подвижных, как вода, брызжущая со всех сторон. Казалось, их миллионы. Коммунисты к тому же давили на солдат своей пропагандой, снижая их боевой дух и окончательно деморализуя.

Националисты начали отступать, - война была проиграна", сначала морально. Их окруженные и разобщенные города сдавались, не дожидаясь, пока неприятель атакует их. Один за другим города капитулировали. В ноябре 1948 года на националисты сдали Маньчжурию коммунистам - поражение, унизительное для технически превосходящей армии националистов, доказало преимущество партизанской войны. К следующему году коммунистам удалось захватить весь Китай.

"Каждый китаец, - написал однажды Мао, - должен был осознанно окунуться в эту войну-головоломку против националистов. Расставьте своих людей, как шашки го на доске, и ваш противник сломает голову, стараясь сообразить, каковы ваши намерения. Он либо теряет время, гоняясь за вами, либо, как Чан Кайши, недооценивает вас, считая неумелым, не защищается должным образом. Если же он концентрирует силы и внимание на отдельных участках, как учат западные стратеги, то становится легкой добычей, позволяя себя окружить. В ведении войны на основе вей-чи вы окружаете врага не только физически, но и воздействуете на его психику, ведя пропаганду, раздражая его, чтобы запутать и деморализовать".

Такой была стратегия китайских коммунистов, - отсутствие четко очерченной формы, которое помогло дезориентировать их врагов и вселило в них ужас. Ту же тактику использовали повстанцы в "Звездных войнах".

Партизанская война демонстрирует эволюцию в сторону абстракции. Т. Э. Лоуренс был, возможно, первым современным стратегом, теоретически обосновавшим эту войну и применившим теорию на практике. Его идеи произвели впечатление на Мао, который счел его сочинения непостижимым западным эквивалентом вей-чи. Лоуренс сотрудничал с арабами, сражавшимися за территории с турками. Его идеей было научить арабов растворяться в бескрайней пустыне, не подставляясь в качестве мишени, никогда не собираясь большими группами. Турки воевали традиционно, многочисленной армией, арабы же маленькими отрядами были рассеяны повсюду, что позволяло им не тратить энергию на передислокацию. У турок было преимущество в артиллерии, но арабы удерживали инициативу, играя в кошки-мышки, не даваясь неприятелю в руки, деморализуя турок.

"Большая часть войн была войнами контактными. ...Наша была войной партизан, - писал Лоуренс. - Мы постоянно держали врага в несказанном страхе перед огромной неизвестной пустыней, не обнаруживая себя до самого нападения".

Все, что осталось от Звезды смерти Таким образом, Таркин и другие слишком полагались на силу, - и на страх, который она внушала, но в своей гигантомании растеряли мобильность... а непродуманными действиями приобрели больше врагов, чем смогли победить. Уничтожение Альдераана оказалось "Троянским конем" - вместо того, чтобы задушить Сопротивление, эта акция деморализовала имперцев и вызвала раскол в их лагере... что облегчило работы Альянсу. И повстанцы не упустили свой шанс!

Лисса

К слову: Точка зрения авторов может не совпадать с точкой зрения редакции журнала, его читателей и уважаемого господина Дж.Лукаса.

Идея и поддержка ©
Техническая поддержка: serduk.org.ua
DeadMorozz © was here ™ | Собрано ручками | FAR forever.